«Недавно отставленный, но не вполне отпущенный». Прямо как в незабвенном фильме «Покровские ворота».
Громкий развод между Еленой Прокловой и ее третьим мужем случился еще в 2015-м. А актриса так и продолжает жить с бывшим супругом в одном доме. Высокие отношения? Или нормальные – для духовных людей?
– Елена, когда случился развод, многие не могли поверить – все-таки 30 лет вместе прожили…
– Вот так бывает. Это, очевидно, во мне причина. Я не умею врать и делать вид. Считаю, лучше пусть жесткая, но правда. Если чувства прошли и исчезли, зачем делать вид, что они еще есть? Мне некомфортно во вранье жить.
– Но вы же венчались?
– А я и не развенчивалась. Но продолжать говорить, что любовь жива, я не могу.
– Как можно сегодня охарактеризовать ваши отношения?
– Добрососедские. Так скажем…
– То есть ровные?
– У нас по-прежнему, как и в любой семье, есть некие претензии друг к другу, какие-то обиды, этот атавизм еще остался. Но появилось замечательное качество. Каждый из нас может сказать, что это мне не интересно – до свидания, до завтра…
«МЫ ДРУГ ДРУГУ НЕ НАДОЕДАЕМ»
.jpg)
– Наверняка в доме есть личные территории у каждого?
– Конечно. У Андрея Владимировича в доме целый этаж: его охотничий зал, кабинет, мастерская, комната для гостей.
Мы очень независимо существуем, друг другу ничем не надоедаем. Даже помогаем. Я ему – в каких-то женских делах, которые он не может делать, он мне – в мужских, на которые я не способна.
Во всяком случае, попросить закрутить лампочку или починить электроприбор мне совершенно не сложно, и он с удовольствием это делает. Так же как и мне несложно следить за чистотой, стиркой, глажкой.
– Ну а ваша территория?
– Это зимний сад, сауна, бассейн, моя мастерская, участок, которым я занимаюсь.
– Холодильник общий?
– У нас в доме их четыре, и еще морозильная комната размером в 15 квадратных метров. Поэтому у нас есть и общие, и раздельные. И вообще, пока это не обсуждалось, потому что, честно говоря, что он, что я – мы не знаем, как это возможно все разорвать.
Каждый из нас вложил в этот дом 30 лет своей жизни. И это пока как-то неразрываемо. А поскольку ни у него, ни у меня еще нет таких отношений, чтобы появилась в этом необходимость, то мы так и живем. Ничего плохого я в этом не вижу. Это здоровые, честные, людские отношения. Нормально все.
«Я БЫЛА ВОСКРЕСНАЯ МАМА»
.jpg)
– Елена, а у дочек нет к вам претензий?
– Нет, ну какие могут быть претензии? Я максимально старалась и стараюсь до сих пор делать для них все.
Например, у меня есть две квартиры в Москве: в одной живет старшая, во второй, которую мне оставила мама, – пятый год моя внучка.
Я полностью все оплачиваю, все делаю, чтобы таким образом помочь и внучке, и старшей дочери.
Я считаю, что это нормальное отношение внутри семьи. Помогаю, чем могу.
– Но вы как-то корили себя, что надо было нежнее относиться к своим детям.
– Я имела в виду чистый прямой контакт. Все-таки у актеров мало таких контактов с детьми. И я очень рада, что хотя бы младшей дочери это досталось.
Я же тогда ушла из театра и вообще отовсюду, чтобы ее родить и провести с ней первые четыре-пять лет ее жизни. Просто, не отрываясь, держала ее за руку с утра до ночи и с ночи до утра. И тем была счастлива. Ведь в этом, наверное, и есть суть материнства – быть рядом и отдавать все, что ты можешь.
Старшей дочери достались более трудные времена, тогда мне надо было работать в двух-трех картинах одновременно. Отстраивать кооперативную квартиру, нанимать няню, чтобы маме было не сложно. Я была такая воскресная мама. Но хорошая воскресная мама. Арина у меня была одета с ног до головы – покупала ей одежду, когда ездила на международные фестивали. Питалась она у меня только с рынка и замечательной едой…
Но это все не самое важное для ребенка. Для ребенка важно, чтобы мама рядышком была. А я приезжала, читала сказки, что-то дарила – и опять на работу. А с дочкой сидели моя мама и няня. Так что по-разному у нас сложилось.
Ну а Полину я родила в 41 год, это уже тот возраст, когда ты умеешь ценить простые вещи. И когда уже не надо делать карьеру – она сделана.
«У МЕНЯ ВСЕ ПРЕКРАСНО, ПОВЕРЬТЕ»
– Говорят, что вы как-то особенно их лечили. Это как?
– Народными методами. Я до сих пор приверженец народной медицины. Действительно считаю, что Господь Бог заранее подумал, чем нас лечить – от любых хворей есть травка. Это позволяет и мне быть здоровой, и мои девочки полностью с этим согласны. Они правильно питаются, правильно лечатся, поэтому – тьфу, тьфу, тьфу – все живы-здоровы.
Я не верю в химическую медицину. Считаю, что из признанной медицины есть хорошая профессия – хирург. Ну еще зубной врач. Все! Остальное надо лечить своим трудом. И будет дано здоровье.
– Признайтесь, а как вас называет внучка Алиса?
– Ленок или Лена (смеется).
– Вы ее часто видите?
– Нет, очень редко. Моя старшая дочь и внучка, наверное, настолько во мне уверены, что ни разу не предложили ни помочь, ни приехать, ни что-то сделать. У каждой из них своя жизнь. Но при этом мы замечательно общаемся. В основном это общение или по телефону, или я приезжаю к ним иногда в гости на дачу.
Ну а со мной моя младшая дочь. Вот она всегда и накормит, и поможет, и порадуется за меня... Да и вообще, у меня все прекрасно, поверьте. Я каждое утро просыпаюсь и благодарю создателя за то, что у меня есть еще один день, которым я могу наслаждаться. Я живу, и это уже счастье!
