Легендарному Олегу Стриженову исполнилось 90 лет
Легенда советского кино. И в то же время – такой несоветский актер. Неудобный, строптивый, гордый. В эпоху коллективизма он не мог быть «одним из». Да и роль вожака стаи – совсем не для него. Настоящий герой-одиночка...
Он был звездой скорее голливудского пошиба. Едва ли не каждый его шаг моментально обрастал ворохом самых невероятных слухов и легенд. Три жены – три красавицы-актрисы. Что ни роль – шедевр. Его не выбирали – выбирал только он сам. Его судьба – как полет сверхскоростного лайнера с неисправным мотором: то стремительный взлет, то вынужденная посадка. Но это его судьба, его выбор…
Недавно легендарному Олегу Стриженову исполнилось 90 лет. О знаменитом актере рассказал его сын – режиссер и телеведущий Александр Стриженов.
– Александр, в конце 1980-х ваш отец практически исчез с экранов. В чем причина?
– В тот период, если помните, по темпам кинопроизводства Советский Союз вошел в Книгу рекордов Гиннесса. По 500 картин в год выпускалось – разве что ленивый не снимал. В кино пришли какие-то новые, странные, случайные люди: третий помощник оператора без всякого образования становился режиссером, сценарии писались просто на коленке. А отец был настолько развращен, в хорошем смысле, качественной драматургической основой, что, думаю, из-за этого и решил уйти. А может, к тому времени еще и подустал немножко.
– Но ведь ему не было еще и шестидесяти!
– Посмотрите на его фильмографию – он никогда не брал количеством. А актер с таким послужным списком, как у Олега Александровича, в результате всех этих перемен мог бы в таком говне насниматься, что сказали бы: «Был хороший артист. Что с ним стало?» Наверное, чем-то пожертвовал. Ради того, чтобы сохранить свое доброе имя.
– Олег Александрович как-то сказал: «Я был рожден только для главных ролей. По мне – быть либо первым, либо никаким». Звучит несколько самоуверенно…
– Отец всегда был максималистом. Еще студентом он стал играть в Вахтанговском театре. И, думаю, там у него могла сложиться достаточно приличная карьера. Но тогдашний комсорг театра Юрий Любимов (это потом уже он стал демократом) написал на отца докладную по комсомольской линии. Что, дескать, хулиган, и тому подобное. Наверное, понимая, что неприятный конкурент может прийти из училища. И в Вахтанговском на Стриженове поставили крест. Отца брали любые другие московские театры. Но, как было принято считать, если ты выпускник «Щуки», то либо остаешься в Вахтанговском, либо ты попросту не очень хороший артист. И отец уехал в Таллин, в Русский театр. Но уехал на все главные роли. Там его и заметили ленфильмовские ассистенты и пригласили на «Овода».
– А между двумя братьями Стриженовыми не было ревности к успехам друг друга?
– Наверняка. Когда отец начинал задаваться: «Да я Овод!» – Глеб быстренько ставил его на место: «Какой ты Овод?! Ты – Муха-Цокотуха!» Все-таки Глеб был старшим братом и особо выпендриваться ему не позволял. Надо сказать, карьера отца сложилась куда более ярко, чем у дяди. Хотя и Глеб – удивительно тонкий артист, сыгравший много замечательных ролей. Просто выстрелил позже... Помню, когда я был еще совсем маленьким, посмотрел фильм «Миссия в Кабуле», где Глеб застрелил папу на дуэли. И когда дядя пришел к нам в гости, я набросился на него с кулаками, закричал: «Уходи!»
– Про Олега Стриженова говорят, что у него очень тяжелый характер. Что многих своих коллег он мог запросто в лицо называть бездарностями, часто бывал недоволен режиссерами...
– Ну а что вы хотите? На парня в 24 года свалилась какая-то огромная, на сегодняшний день несоизмеримая ни с чем слава. Наверное, появляется какой-то гонор, возникает некое подобие звездной болезни.
– Как сейчас говорят: крыша едет, да?
– Наверное, каким-то образом едет. Ну кто еще, скажите, мог такое себе позволить? Отснявшись всего в четвертой картине (первом совместном проекте с капстраной – фильме «Хождение за три моря»), из Дели, не заезжая в Москву, он мог поменять рупии на свободно конвертируемую валюту и уехать в Рим и Париж. Просто так, свободным туристом. И это 1957 год.
– Сталина похоронили недавно. А потом вернуться и вместо нагоняя получить приглашение на Каннский фестиваль. Да еще уехать оттуда со спецпризом. Кто?
– Везунчик по жизни. В то время таких выскочек давили нещадно.
– Слишком большая популярность была – его исчезновение сразу стало бы заметным.
– Нет, он мог себе такое позволить. Или еще: когда Козинцев пригласил отца играть Гамлета в готовый уже спектакль, тот ответил: «Зачем? Премьерные сливки уже сняты. Будешь кино снимать – пойду». Естественно, мэтр обиделся. Но когда действительно приступил к экранизации, прислал отцу телеграмму: «Приглашаю на пробы фильма «Гамлет». На что Олег Александрович ответил встречной телеграммой: «На Гамлета не пробуют», – и отказался.
– Но самый громкий отказ вашего отца – от роли Андрея Болконского в «Войне и мире» Бондарчука.
– Там успели сделать только фотопробы, которые потом появились на обложке «Советского экрана» с надписью: «Олег Стриженов в новом фильме Сергея Бондарчука». Что, собственно, отца и возмутило – они же еще ни о чем не договорились. Видимо, что-то замкнуло.
– Прежде эта история фигурировала в несколько иной интерпретации. Мол, Стриженов изначально не хотел сниматься у Бондарчука, считая фильм плохим. А на кинопробы согласился только для того, чтобы доказать, что лучшего Болконского у них нет и быть не может.
– Да нет, от такой роли разве можно с ходу отказаться? Это потом уже они с Бондарчуком что-то там не поделили. Причем до кинопроб дело так и не дошло – были только фотопробы.
– А то, что сама Фурцева уговаривала его согласиться на эту роль, правда?
– Да.
– И что он послал ее на три веселых буквы?
– Это случайно совершенно. Он просто не понял, кто звонит. В то время отец жил один, его донимали звонками поклонницы, он подумал, что это одна из них. Ну и не сдержался, сказал, чтобы никогда по этому номеру больше не звонила.
– Неприятностей потом не было?
– Нет, ему все прощалось.
– Опять-таки по легендам режиссеры, зная строптивый характер вашего отца, боялись приглашать его в свои картины. Якобы посреди съемки он мог стукнуть кулаком по столу и попросту уйти. Тем самым сорвав фильм...
– Впервые об этом слышу. Я думаю, всегда фигуры такого уровня обрастают легендами...
– Но есть мнение, что режиссеры предпочитали не рисковать еще и потому, что Олег Стриженов – человек пьющий.
– Никогда в кадре не видел его выпившим. А так... Знаете, вот, к примеру, хороший артист – Том Круз. Как-то прочитал его очень честное интервью, где он рассказывал о том, как перед съемками фильма «Человек дождя» полгода проработал санитаром в больнице для аутистов. И своими откровениями Том Круз испортил мне все впечатление от просмотра картины – с экрана все время до меня доносился этот больничный запах. И я думаю: может, и не надо этого раскрывать – пусть останется где-то там: кто с кем поругался, кто сорвал съемку, потому что был не в состоянии... Да у всех у нас были какие-то свои неприятные моменты. Но есть результат труда. Какими способами он достигается? Я думаю, талантом. Остальное – дело десятое.
– У вашего отца было три жены. Имена первой и последней – Марианны Стриженовой и Лионеллы Пырьевой – что называется, на слуху. О вашей матери – Любови Стриженовой – известно много меньше.
– Мама – очень талантливая театральная актриса, народная артистка России, больше сорока лет проработала в Художественном театре. Другое дело, что у нее, быть может, кинокарьера не сложилась. Во многом, кстати, из-за папы. Он говорил: «На семью достаточно и одной звезды. Есть Санек – вот его и воспитывай».
– Когда родители расстались, вам было всего восемь лет. Обижались на отца?
– Нет, мама не давала мне такой возможности. Она нашла единственно правильные слова, сказала: «Мы решили не жить вместе, но это ничего не значит. У тебя по-прежнему есть папа и мама – на наших взаимоотношениях это никак не скажется». И действительно, у меня никогда не было ощущения, что расту без отца. Мы жили буквально через Садовое кольцо: как только я начинал по нему скучать, он тут же появлялся... Нет, никаких обид на родителей у меня не было. Да, у них могла уйти любовь и страсть, но при этом они никогда не забывали, что у них есть общий сын. Вы представляете, со стороны это может показаться полным безумием, но, допустим, на юбилее моей бабушки, маминой мамы, обязательно присутствовали папа с Линой (третья жена Олега Стриженова – Лионелла Пырьева. – Ред.) и первый мамин муж, Володя Земляникин, со своей женой Любой.
– Как вы относитесь к Лионелле?
– Я фантастически благодарен ей за отца. Она для него и жена, и друг, и соратник, и нянька, и кухарка. Во многом благодаря Лине отец и живет…