«Она вор, а не человек!» - эти слова Армена Джигарханяна перевернули ее жизнь с ног на голову.
Бывшую жену народного артиста обвиняли во всех смертных грехах. Но так ничего и не доказали. И теперь Виталина готова рассказать правду. Свою правду...
«ПОНИМАЛА, ЧТО ЭТО ЕГО УБЬЕТ»
– Виталина, с момента развода прошло уже больше двух лет, отгремели ток-шоу, посвященные вашим непростым отношениям с Джигарханяном. Для вас в этой истории поставлена точка или тема по-прежнему больная?
– Во-первых, я сразу хотела бы внести коррективу. На самом деле у нас были очень хорошие отношения. Просто по определенным причинам случился ряд трагических событий, что и спровоцировало этот скандал. Та ситуация была ненормальна ни для меня, ни для Армена Борисовича. Именно поэтому все получилось так громко и нелепо. Знаете, мы же никогда в жизни не ходили с ним на ток-шоу принципиально. Это настолько не наш жанр...
– Да, прежде вы не светились.
– Мы с Арменом Борисовичем вместе были 15 лет.
И пока у него не случился очень тяжелый инсульт, в 2009-2010 годах, никто даже не подозревал о моем существовании. То есть иногда мы вместе выходили, но никто не мог подумать, что у нас близкие отношения, мы их не афишировали. Могли бы так и дальше жить. Но сложилась ситуация, которая заставила меня стать публичным человеком.
– Вы даже сказали «трагические события». Можете расшифровать, что имели в виду?
– Возраст и состояние Армена Борисовича сделали возможным вмешательство посторонних людей, у которых были очень определенные и конкретные цели.
– Почему до той поры эти люди мирились с вашим существованием?
– Могу объяснить. Пока мы восемь лет жили в однокомнатной квартире в Глухове за городом, к нам относились спокойно.
– А когда вы переехали в трехкомнатную квартиру?
– За несколько месяцев до того, как Армена Борисовича увезли в неизвестном направлении.
– Хотите сказать, некая сила, которую кто-то окрестил «армянской мафией», польстились на вашу трехкомнатную квартиру?
– Это не мафия – просто люди со своими интересами. Они немного не рассчитали, они думали, что Арменом Борисовичем еще долго можно будет манипулировать. Но я-то уже давно знала о состоянии его здоровья. И самое главное – я знала, что ни в коем случае нельзя нарушать его режим, его привычный распорядок, его окружение, бытовые условия. И когда его стали перевозить из одной квартиры в другую, мне сразу стало понятно, что это его убьет.
– Почему же Джигарханян поверил этим людям, а не вам?
– Тут виной всему характер Армена Борисовича, состояние его здоровья... И, собственно, все. Потом его же сразу изолировали. Не дали шанса поговорить. Он постоянно ходил с охранником, с медсестрой. Ему внушили некую информацию про меня. Я же читала его показания. То, что он говорил, было абсурдом, не имело никакого подтверждения. То есть это все было неправдой, абсолютно все!
«КТО-ТО ДОЛЖЕН СКАЗАТЬ ПРАВДУ»
– Наверное, в этой истории много неправды...
– Но есть же вещи абсолютно принципиальные. Когда говорят, что я что-то продала, должен быть документ, свидетельствующий о том, что я действительно что-то продала...
– Судебные дела против вас закончились?
– Да.
– Вас больше ни в чем не обвиняют?
– Нет. Но у меня было четыре проверки. Поэтому, честно говоря, уже нет сил все это комментировать.
– Зачем же пошли на ток-шоу? Ведь вам на всю страну пришлось оправдываться.
– Да. Но кто-то же должен был за меня постоять. Там выступали некоторые деятели культуры, даже те, которых я знала, к сожалению. Кто-то должен был им ответить, сказать наконец правду.
– Но сам Джигарханян назвал вас «вором». Тоже списываете на возраст и состояние?
– Однозначно! А зачем ему говорить на всю страну то, что не соответствует действительности, тем более о близком человеке? Если бы Армен Борисович был в своем обычном состоянии, он бы никогда не стал об этом разговаривать (тем более в больнице!) перед камерами. Он все свои интервью давал только у себя в кабинете, это было принципиально. Всегда хорошо одетый, помытый, причесанный.
И всегда у себя в кабинете. Других интервью у нас не было за последние 15 лет.
– А ведь эту фразу громкую он сказал буквально через несколько месяцев после вашей свадьбы. Отсюда вопрос: женился на вас Джигарханян адекватным человеком?
– Думаю, да. Но незадолго до этой трагедии его состояние резко изменилось...
– Это было самое тяжелое время в вашей жизни?
– Пока с ним жила, я очень многому научилась. Поэтому в итоге смогла многое преодолеть. Но, конечно, это был ужас. Ужас! И я это понимала.
– В этих ток-шоу вы почти всегда улыбались. Это была некая маска, самозащита?
– В общем-то, да. Я же выходила защищаться. Биться за себя. Потому что больше было некому. А против 30 кричащих людей что могла еще сделать? Люди, которые обвиняли меня, несли полную чушь. Почему-то громко и долго. Я должна была себя защитить. А значит, надо было одеться, собраться, хорошо выглядеть, быть в форме...
Я спала в тот период не очень хорошо – по два-три часа, не больше. И у меня полностью пропал аппетит. На фоне этого выходы и общение, конечно, спасали. В любом случае я выбрала это, нежели чем сидеть дома, плакать и бояться.
«НЕ ХОТЕЛА ОСТАВАТЬСЯ НЕСЧАСТНОЙ И ЗАПЛЕВАННОЙ»
– Сейчас чаще сталкиваетесь с позитивом или негативом в свой адрес?
– Те, кто подходят, говорят только хорошее.
– Ну это, наверное, вопрос веры. Эти люди верят вам. Но вот смотрите, была эта история с Прохором Шаляпиным. И многие понимали: это фарс, игра. А значит – обман?
– Знаете, эта история изначально не была спланирована как стопроцентный фарс. Объясню. Я такой человек, который не может врать. Стопроцентно врать, заведомо. Поэтому в этой истории я хоть во что-то, но верила.
– Во что же?
– Пока не могу сказать. Но, чтобы вы понимали, это не было бессодержательным фарсом для меня, смысл присутствовал...
– Смысл как раз очень легко угадывается – деньги.
– Нет. Я верила и до сих пор верю, что поступила правильно. Потому что после того, как молодую образованную женщину, которая была официальной женой народного артиста СССР... Которая все-таки ничего не украла, а ничего не нашли, третий год ищут. Которая имеет два высших образования... И почему-то об эту женщину стали вытирать ноги, обзывать ее, унижать публично.
У нас не работает закон о защите чести и достоинства. Я знала об этом, но лишний раз убедилась на собственном примере. Никто передо мной не извинился. За все те обзывательства, за клевету. И после этого, естественно, мне не хотелось оставаться в образе такой вот несчастной, заплеванной, плачущей женщины.
– Думаете, история с Прохором Шаляпиным добавила вашему образу позитива?
– Понимаете, в жизни бывают разные ситуации. И если бы у меня было пять вариантов, я бы выбирала... А нужно было что-то предпринять. Для своего существования – как я себя видела на тот момент. После всего того стресса и кошмара мне хотелось создать все-таки...
– Нечто красивое?
– Да-да, как в том анекдоте про Рабиновича, которого спросили, зачем он сделал обрезание, на что он сказал: «Во-первых, это красиво...»
– За последнее время во многих людях могли разочароваться. Но в одном интервью вы сказали, что самое большое разочарование – это Джигарханян. Почему?
– Я не ожидала, что он выйдет и скажет вот такой абсурд.
– Но он же родной человек для вас, близкий, вы же знаете его как облупленного. Неужели нельзя простить?
– Ну а зачем он тогда обманывает, говорит на всю страну, что я вор? Я не ожидала, мне неприятно.
– Вы же сами сказали, что это говорит только о его физическом и психическом нездоровье.
– Знаете, после того, сколько я сделала для Армена Борисовича и сколько ему посвятила... Нет, я не хвастаюсь, просто хочу, чтобы все понимали: если бы меня не было с ним рядом 10 лет назад, его давно бы уже не стало. Понимаю, что он не здоров, понимаю, что не отдает себе отчета в том, что говорит и где. И все равно он не должен был это говорить...
«МНЕ УЖЕ НИЧЕГО НЕ СТРАШНО»
– Джигарханян – это очень большой артист. И у него был непререкаемый авторитет до всей этой истории. Вы не чувствуете свою вину за то, что в итоге случилось?
– Я – нет. Потому что, кроме Армена Борисовича, никто не виноват в этой ситуации. Во-первых, он поверил не тем людям, а во-вторых, вышел и публично сказал неправду. Это же он сам все сделал. Поэтому нет, я не чувствую своей вины.
Мало того, я одна из немногих, которая по-настоящему могла оценить его значимость. За это его и полюбила. И это была моя жизнь, от которой в принципе я не собиралась отказываться.
– Сейчас не думаете, где все же совершили ошибку? Что за момент, с которого все пошло не так?
– Думаю. Наверное, ошибка – то, что тогда оставила его одного дома. Но он сам так учил: если его нет в театре, значит, в театре должна быть я. Так что не знаю... То, как я видела свою жизнь, – это абсолютное посвящение Армену Борисовичу. Я для него делала абсолютно все. С утра до вечера. У меня не было подруг, чтобы пойти с кем-то кофе попить. Мы все время были вместе.
Я все делала для него. И даже то, чего мне не хотелось. Скажем, лететь в Америку в его состоянии и возрасте – это, по-моему, перебор. Но мы летели с этой кислородной маской, с инсулином. Я всегда молилась: Господи, лишь бы все хорошо было с ним!.. Так что я не знаю, где совершила ошибку.
– Когда последний раз вы видели Армена Борисовича?
– Ну он как-то приходил с охранником забрать свои вещи. И все.
– Как общались?
– Никак. Он не общался. Он в пол смотрел.
– Думаете, ему стыдно было?
– Или стыдно, или был под воздействием каких-то медикаментов успокоительных. Мне так показалось. Он на себя был не похож по поведению.
– Тем не менее прошлым жить нет смысла. Каким вы видите свое будущее?
– Я не вижу его, это будет зависеть от стечения обстоятельств. Мне бы хотелось заниматься культурой и искусством. В каком виде это будет происходить? Надеюсь, в ближайшее время все определится.
– А семью создать не хотите?
– Человек же не может сам с собой создать семью. В зависимости от того, кто будет рядом. А просто создать семью лишь бы с кем – нет, мне это неинтересно. И вообще, это такой вопрос... с одной стороны, простой, а с другой – нерешаемый. Ну вот с кем после Армена Борисовича можно создать семью?.. Да, надо начинать новую жизнь. И она у меня, так или иначе, все равно состоится. Вообще, в каждой ситуации есть положительные моменты и опыт, которым мы потом пользуемся. Одно могу сказать определенно: после того, что я прошла, мне уже ничего не страшно. За одно это нужно благодарить судьбу...
Фото А. Магомедова
