В начале февраля ему исполнилось 75. Даже не верится!
Голос все такой же бархатистый, внешность – годами почти нетронутая, мысли – современного, сегодняшнего человека. Обаяние Лещенко – 
величина постоянная и неизменная. Любимый певец застоя, кремлевский соловей, он и сейчас на вершине. Однако дата, как ни крути, серьезная, и есть повод вспомнить былое…
* * *
– На этой фотографии мне семь лет. Только начал ходить в школу, что стало для меня стимулом выглядеть очень серьезным. Конечно, это звучит смешно, но уже в этом возрасте я начал задумываться о том, как зарабатывать деньги в будущем, в какой профессии хотелось бы состояться.
– Когда умерла мама, мне было всего год и восемь месяцев. И только одно воспоминание отчетливое осталось о ней. Помню, мы сидели, пили чай. В стакан попали чаинки. Я
спрашиваю у мамы: а что это такое? Она сказала, что большая чаинка – это весточка от папы – он был тогда на фронте. А маленькие чаинки – это те подарки, которые нам папа привезет…
– Я был воспитан в военно-дворовых традициях. Конечно, и хулиганил, и по пожарным лестницам лазил, и курить начал в третьем классе. И даже водку впервые попробовал тогда же. В Сокольниках собрались, помню, нас было человек девять ребят, купили четвертинку, зашли за железнодорожный вагон, и каждый из горла сделал по глотку. Все были в умат, конечно!..
– Служил я в ГДР, в танковых войсках. В этот день мы с приятелем дежурили в части, а когда выдалась минутка для отдыха, решили запечатлеть день на фотопленке.
– По выходным у нашей семьи была своеобразная традиция – все вместе мы выходили гулять в Сокольники. Взрослые общались между собой, а мы, дети, находили для себя занятия поинтереснее – покоряли вершины деревьев, играли в разные игры, одним словом, проводили время с пользой для дела. Это были чудесные времена, многое можно вспомнить... На фотографии: папа, тетя Лиза, моя приемная мама, сестра Валя и я.
– С сестрой Валюшей. Между прочим, фотография сделана тоже в парке в Сокольниках, но не в выходной день. Мы прогуливались и рассуждали о насущных делах. Я, с мужской точки зрения, всегда старался своими советами помогать ей.
– На даче я был первым парнем на деревне. Дача, лето, красота природы вокруг… С двоюродным братом Вадимом.
– Все, с кем я пел дуэтом, тут же становились «моими женами». Валя Толкунова, Анна Герман, потом – Лада Дэнс, Алена Свиридова. Но я старался не обращать внимания на все эти выдумки.
– Моя первая жена Алла Абдалова работала у Утесова в джаз-оркестре, много ездила на гастроли, дома практически не была. Я тоже постоянно мотался с концертами. Некое соперничество началось, даже зависть какая-то: у одного получается, у другого нет… А как-то раз я поехал на курорт, в Сочи – в любимый город, и встретил там свою вторую супругу. Просто один раз не пришел домой. И пропал…
– Памятный день для меня. Александра Николаевна Пахмутова вручает мне премию Ленинского комсомола со словами: «Бери, это на всю жизнь!»
– В отношении меня появилась такая расхожая фраза – «кремлевский соловей». Да, я пел в Кремле. Так я и сейчас пою в Кремле. Раньше пел для Брежнева, а сейчас пою на всех этих корпоративных праздниках, где сидят и Путин, и Медведев. Что изменилось – если раньше я не мог подумать, чтобы сесть за стол с членом Политбюро, то сейчас знаю многих министров, могу запросто с ними пообедать.
– На этой фотографии я с самым дорогим и любимым моему сердцу человеком – моей супругой Ириной. Я благодарен судьбе за то, что соединила меня с этой прекрасной женщиной. Она верный и преданный человек. И очень талантливый. Ландшафтным дизайном занимается – знает, как посадить каждый кустик. Знает, как приготовить, знает, как шить. Что бы ни делала – все получается!
– Наш джек-рассел-терьер Дока – просто электровеник! Очень дружелюбный пес, любит и всегда хочет быть в центре внимания.
БЛИЦ-ИНТЕРВЬЮ
– Лев Валерьянович, скажите, в 75 можно подводить какие-то итоги?
– Разве что промежуточные – об окончательных говорить пока рано. Вообще, я думаю, каждый отрезок жизни заканчивается каким-то итогом.
– Так давайте попробуем. О профессии и говорить нечего – и так все ясно. Или могли добиться большего?
– Думаю, не стоит гневить Бога – все хорошо сложилось. Мог, конечно, и в оперу пойти – несколько театров звали, да и преподаватели настаивали, – но сам не захотел и теперь не жалею об этом. Все-таки у оперных певцов век короче, голос быстрее стирается – там на каждом спектакле надо выдавать по полной программе. А на эстраде можно расходовать свой потенциал экономно, как стайер, – тогда и дыхалки хватит надолго.
– В обыденной жизни вы выглядите человеком абсолютно беспроблемным. Или так только кажется?
– Да нет, никаких особых проблем у меня нет, даже душевного свойства. От жизненных крахов избавил меня Бог. Я никогда не страдал физически, сильно не болел, ничего не ломал. Если не считать травму в 10-м классе, когда упал с гимнастических колец и у меня было ущемление шейного позвонка. Но это все давно уже забылось.
– А за какой поступок вам, такому положительному, до сих пор стыдно?
– Да нет такого. Разве что… В ГИТИСе я был старостой курса. И как-то девчонки наши стали меня подговаривать против одной студентки: мол, с ней невозможно общаться, надо ее из института исключать. Я пошел с этим к ректору, и он, мудрый дядька, заявление то не подписал. Вот об этом случае я много думал впоследствии, ведь мог сломать судьбу человека. Случилось иначе, и слава богу. Но тот мой поступок до сих пор меня немножко гнетет.
– В личной жизни у вас были водовороты…
– Зато сейчас тихая гавань. Ира – верный и преданный человек, во всем мне помогает. Да, кто-то с первого раза свою судьбу находит, я – со второго. Но ведь нашел! И ни разу о своем выборе не пожалел. Я вообще в своей жизни ничего не хотел бы менять – ни о чем не жалею!
Фото В. Горячева,
FOTODOM.RU
