Кристина Асмус: «Перебороть себя мне было непросто…»

В конце прошлого года о ней говорили буквально все.

Скандальная постельная сцена в фильме «Текст» вызвала такую бурю зрительских эмоций, что едва не свалила актрису с ног. Было все: травля, угрозы, обиды, оправдания, слезы… Но не зря же говорят: все, что не убивает, делает нас только сильней!

ПЕРЕД ПРЕМЬЕРОЙ ЖУТКО БОЯЛАСЬ

– Кристина, вашу постельную сцену с Иваном Янковским обсуждала вся страна. Скажите, вы сомневались, прежде чем на это подписаться? И были ли у вас дублеры?

– В этой истории невозможно было участие дублеров, потому что все было снято на телефон одним дублем. Невозможно было даже договориться, как это снимать, не было никакого монтажа. Мы сами выступали операторами я и Ваня.

Для меня вообще эта тема достаточно трепетная. Я никогда раньше не снималась в таких сценах и от многих подобных предложений отказывалась. Так же, как и от участия в некоторых фильмах именно из-за того, что там есть немотивированные постельные сцены. То есть если просто хотели раздеть актрису ради того, чтобы ее раздеть. От этих ролей я отказывалась всегда.

– Почему же теперь согласились?

Здесь я полностью доверилась режиссеру и материалу. Я доверяю режиссеру Климу Шипенко, его вкусу и его подходу к подобным съемкам. Кроме того, эта сцена есть не только в сценарии – она прописана в книге у Дмитрия Глуховского. То есть это не просто какой-то каприз режиссера – роль требовала такой степени откровенности. И это было одно из условий моего участия в картине. Это первое, о чем сказал мне Клим Шипенко на пробах, первое, о чем мы заговорили, когда познакомились. Он сказал: «Я вынужден тебя предупредить. Мне нужно проговорить с тобой, как ты к этому относишься. Потому что если ты скажешь, то, как бы ни хотел, я работать с тобой не буду».

Это принципиально важный момент, который был написан как один из ключевых эпизодов, и, как говорится, из песни слов не выкинешь. Герой Саши Петрова завладевает телефоном героя Вани Янковского и как бы становится им. Он забирает все себе: его жизнь, его женщину. И его секс он присваивает его. Он видит на экране телефона то, что никто никогда не должен был видеть. Это правильный шокирующий эффект, рассчитанный на реакцию зрителя. Такая была задача

– Волновались, когда увидели сцену на большом экране?

- Очень боялась! В кинотеатре в первый раз я посмотрела на фестивале Евразийский мост в Ялте, «Текст» там был фильмом открытия. Клим, Саша, я и Ваня боялись, что эта сцена будет перетягивать на себя все внимание, что о ней буду говорить больше всего. Мы этого не хотели – и хорошо, что этого не произошло. Она работает в контексте истории, смотрится как единое целое со всем остальным фильмом, в котором, помимо этой сцены, есть что обсудить...

А в самом начале, еще до съемок, как я уже сказала, вопрос стоял так: либо я снимаюсь в этой сцене и в этой роли – либо нет. Думаю, что за таким материалом и приходят в профессию. Но, честно признаться, перебороть себя мне было непросто...

«В ТЕАТРЕ ТЫ АБСОЛЮТНО ГОЛЫЙ»

– Вы сказали, что отказываете режиссерам. Как часто такое бывает?

– Чаще отказываюсь, чем соглашаюсь. С чем связано? С драматургией, с материалом. Бывает так, что мне неинтересно играть определенного персонажа. Мне неинтересно играть слабых героинь, неинтересно то, что я уже делала несколько лет назад. Я выросла, изменилась. Я уже не Варя Черноус из «Интернов», я уже другая.

Я мать, я женщина, поэтому мне интересно другое амплуа. Если в сценарии прописана героиня, которая представляется мне слабохарактерной, бесхребетной – от таких ролей я отказываюсь. Ну или если это откровенно низкопробное кино, когда кому-то хочется просто «срубить бабла», взяв невнятный сценарий и напихав туда людей, – мне это тоже неинтересно…

– А как вы это определяете?

– Читаешь сценарий – и сразу понимаешь: это настоящее искусство или суррогат. Сниматься во всем, что предлагают – как, может, это было много лет назад, в самом начале моей карьеры, – мне уже давно не хочется. Я лучше проведу это время с семьей, буду больше занята в театре. Лучше пусть у меня будет один фильм в год или даже в три года – но хороший.

– Театр вам ближе, чем кино?

– Это две разные профессии. Можно даже «Текст» привести в пример: я это играю и в театре, и в кино (спектакль по роману Дмитрия Глуховского «Текст» был поставлен на сцене Театра имени М. Н. Ермоловой, где служит Кристина. – Ред.). И ту же роль. Но там не одинаковое решение этой роли. Можно даже сказать, что это две разные героини, хотя книжный прототип вроде один…

Кстати, не факт, что хороший киноактер будет хорошим актером и в театре. И наоборот. Это все-таки как бы две разные профессии внутри одной. Разные способы подачи материала и работы над ролью. Но если жизнь поставит перед выбором: театр или кино – я однозначно выберу театр.

– Почему так безапелляционно?

– Потому что театр – это живое искусство. Потому что в кино в принципе для любого человека, даже не актера, можно сделать хорошую роль: там многое решают монтаж, музыка и всякие другие составляющие. А в театре ты абсолютно голый. И зритель видит, что ты из себя представляешь в данный момент. Там спрятаться не за что! Это крутая проверка на профпригодность – и крутой тренажерный зал. А с точки зрения актерской профессии – это более сложная работа. Но и отдача зрительская есть – я больше получаю эмоций в театре.

Его преимущество еще и в том, что хронологию своего персонажа ты проходишь от начала и до конца. И набираешь по ходу столько эмоций, сколько нужно к финалу. А в кино все иначе: очень часто финал снимается в первый съемочный день. Ты еще не знаешь героя, не притерся к партнеру, режиссеру, группе, не обсудил до конца роль – а нужно сыграть завершение истории твоего персонажа... Но такова специфика кинопроцесса.

«ХАРЛАМОВ В ЖИЗНИ СОВСЕМ ДРУГОЙ»

– Кристина, вы обижаетесь, когда пресса про вашу личную жизнь пишет полную ерунду? Часто приходится опровергать новости, не соответствующие действительности?

– Я этим почти не занимаюсь – мне это как-то безразлично. Нас, например, уже который раз разводят с мужем. Опровергать? Но нам не за что оправдываться. Если бы был повод, и если бы при этом мы не хотели, чтобы все знали, что мы разводимся, – мы бы, наверное, давали какие-то опровержения. А если у нас все хорошо – зачем нам кому-то что-то доказывать? Наши близкие и так все знают. Опровержения иногда дает Гарик – в шутливой форме. А я стараюсь не обращать внимания.

– А каково быть женой комика? И каков Гарик Харламов в обычной жизни?

– У меня есть топ самых популярных вопросов, и этот ваш как раз входит в их число. Какой Гарик Харламов в жизни? Образ это образ, работа это работа. А жизнь это жизнь.

Гарик Харламов в жизни совершенно другой: серьезный, вдумчивый, ответственный. Он прекрасный муж, семьянин, отец. Конечно, он не такой, как на сцене, он совсем не похож на свой экранный образ. Это два разных человека.

Кстати, такую радикальную разницу между реальным человеком и его персонажем я мало у кого наблюдаю.

– Выходит, он прекрасный актер!

– Да! Он один из лучших юмористов в стране. А я поняла, что для меня в мужчинах, да и вообще в людях, чувство юмора наверное, самое важное. Когда есть самоирония, то человек проще ко многим вещам относится. И мне в этом плане с Гариком, считаю, крупно повезло