Врубель успокаивал себя ножом, а Левитан – пистолетом.
Ученые давным-давно подметили: среди людей, ярко одаренных в какой-либо сфере, очень высок процент тех, у кого есть отклонения в психике. В прошлой статье мы рассказали о великих поэтах и писателях, изумлявших окружающих своими странностями. Настала очередь художников. В их рядах тоже немало гениальных сумасшедших...
Любопытно, что некоторые живописцы оставили след не только в искусстве, но и в медицине. Их случаи были настолько показательны, что, например, в честь великого голландского художника было даже названо заболевание – «синдром Ван Гога». Это когда человек сам себе наносит какие-то увечья – например, отсекает собственное ухо или делает глубокие разрезы на коже. Возможно, что синдром Ван Гога был и у Михаила Врубеля.
Известно, что русский художник частенько наносил себе раны ножом. Знаменитый импрессионист Константин Коровин вспоминал, что однажды пошел с Врубелем купаться и заметил у него на груди множество шрамов. Спросил, откуда они. И Врубель ответил: «Не знаю, поймете ли вы. Я любил женщину, она меня — нет. Вернее, даже любила, но многое мешало ее пониманию меня. Я страдал в невозможности объяснить ей это мешающее. Я страдал. Но когда резал себя, страдания уменьшались».
Всю жизнь Михаил Александрович заглушал душевные муки именно так – кромсая собственное тело. И физическая боль позволяла ему притуплять острые переживания. А вообще, автор великолепного «Демона» был одержим множеством внутренних демонов.
Периодически они совершенно затмевали ему разум, и Врубель попадал в руки психиатров.
Первый раз он оказался в клинике в 1902 году в маниакальном состоянии: вообразил себя императором. Он тогда уже был женат на известной в то время певице Надежде Забеле. У них родился сын Савва, Врубель был счастлив в семье – и вдруг... сошел с ума!
Мания величия сочеталась с крайним буйством: художник бросался на людей, рвал на себе одежду, бился головой о стены. Им занимались лучшие врачи того времени. И они пришли к единодушному мнению, что сумасшествие живописца вызвано ранее перенесенным сифилисом. Инфекция задела мозг и стала его разрушать. Остановить этот процесс было уже невозможно.
Хотя первый кризис Михаил Александрович с помощью светил медицины все-таки смог преодолеть. Врубеля выписали из клиники в адекватном состоянии, он успел создать еще много выдающихся произведений. Но через год внезапно заболел и умер двухлетний сынишка художника. И горе ввергло Врубеля в новый кризис. На этот раз он не буйствовал. Но погрузился в страшную депрессию, которая была опасна для его жизни. Михаил Александрович намеренно морил себя голодом, собираясь таким образом уйти вслед за сыном. У него возникали причудливые галлюцинации. И вообще, состояние было настолько тяжелым, что живописца переводили из одной больницы в другую, но никто не мог ему помочь.
В редкие периоды просветления он брался за кисть и создавал шедевры. Его полотна, написанные в психбольнице, выставлялись на выставках. Но никакой надежды на то, что художник покинет стены стационара, уже не было. Недуг прогрессировал. К припадкам психического плана добавились еще слепота и паралич.
Однажды Врубель заявил своей сестре, что очень устал жить. И в феврале 1910 года тайком от персонала больницы он ночи напролет простаивал у открытого окна, пока не спровоцировал у себя воспаление легких, которое перешло в скоротечную чахотку. Накануне смерти он попросил вымыть его с одеколоном. А ночью сказал санитару: «Николай, довольно уже мне лежать здесь — поедем в Академию!» И действительно, на следующий день гроб с телом Врубеля был установлен для прощания в Академии художеств.
Александр Иванов – автор монументального полотна «Явление Христа народу» – никогда не лечился у психиатров. Но, как уверяют его современники, был явно нездоров психически. У художника наблюдалась ярко выраженная мания преследования. Он почти всех вокруг подозревал в недобрых намерениях на свой счет, поэтому был замкнут и необщителен. Опасался, что его хотят отравить, и, чтобы избежать этого, никогда не покупал продукты в одном и том же месте два раза подряд. Иногда, видимо, в периоды обострения своей мании, он начинал питаться одними яйцами, полагая, что под скорлупу нельзя ввести яд. А воду брал в городских фонтанах, размышляя, что ради него одного во все фонтаны не станут подсыпать отраву.
Еще в 24 года Иванов выиграл пенсионерскую поездку в Италию. Он жил там много лет на пособие от российского государства и всячески сопротивлялся приказам о возвращении. Может, чувствовал себя там в большей безопасности, чем на родине. Но все-таки и в Италии его мания никуда не делась.
Так, историк Александр Тургенев (не путать с писателем-однофамильцем) вспоминал, как пригласил однажды Иванова в ресторан – вместе отобедать. И был поражен его реакцией: «Нет-с, нет-с, – твердил он, все более бледнея и теряясь. – Я не пойду; там меня отравят». Лицо Иванова приняло странное выражение, глаза его блуждали. «Вы итальянцев еще не знаете; это ужасный народ-с, и на это преловкие-с. Возьмет да из-за бортища фрака – вот эдаким манером щепотку бросит... и никто не заметит! Да меня везде отравливали, куда я ни ездил».
Иванов был уверен, что периодически кто-то подсыпает ему в пищу вредные вещества. Об этом художнику сигнализировали сильные боли в желудке. Истинной их причины он не знал, но не сомневался, что страдает от яда.
Павел Федотов, которого прославила картина «Сватовство майора», в молодости отличался веселым и легким нравом. И ранние работы мастера жанровой живописи тоже были легкими, вызывали улыбку. Но после 35 лет состояние духа художника по неизвестной причине пришло в упадок. Началась беспросветная депрессия, что отразилось и на творческом стиле. К душевному дискомфорту присоединились постоянная головная боль и проблемы со зрением.
Весной 1852 года друзья живописца с тревогой наблюдали за обострением его психического недуга. Так, Федотов вдруг купил себе гроб. Он укладывался в него даже в присутствии гостей и подолгу лежал, представляя, как будет выглядеть на собственных похоронах. Потом фантазии на тему смерти внезапно сменились у него навязчивой идеей о женитьбе, он стал готовиться не к похоронам, а к свадьбе. И потратил на маячившее в его воображении торжество все свои деньги: заказал ресторан, купил парадный костюм, обручальные кольца и дорогие подарки будущей супруге.
При этом Павла Андреевича не смущало отсутствие конкретной невесты. Он ежедневно наносил визиты знакомым, у которых были дочери на выданье, и ко всем подряд девицам неустанно сватался. Ко многим – не по одному разу. Постепенно поведение «жениха» стало настолько неадекватным, что кто-то пожаловался в полицию. Бедолагу забрали в участок. И направили в Академию художеств извещение, что «при части содержится сумасшедший, который уверяет, что он художник Федотов».
Мастером кисти к тому моменту полностью овладели галлюцинации и бред. Его поместили в частное заведение венского профессора психиатрии Лейдесдорфа. И Павел Андреевич в клинике был признан буйным: он бился головой о стену, рычал на санитаров.
Лечили художника своеобразным методом: во время припадков пять человек били его кнутами, чтоб усмирить. Это лечение не помогло, пациенту становилось только хуже. И его перевели в другую больницу. Друг, навестивший Федотова в лечебнице, писал: «Он в бешенстве кричит и буйствует, носится с мыслями в небесном пространстве с планетами и находится в положении безнадежном». Умер художник в том же году от плеврита.
Пейзажи Исаака Левитана – великолепные по своей эмоциональной насыщенности – в точности отражают перепады его состояния. Всю свою жизнь художник переходил от величайшего душевного подъема к самой мрачной депрессии и обратно. Это характерно для биполярного расстройства, или, как его еще называют, – маниакально-депрессивного психоза.
Картину заболевания Левитана оставил нам его друг Антон Чехов. Он был не только писателем, но и врачом, поэтому четко видел, что товарищ его нездоров, и в периоды депрессии старался помочь. Антон Павлович так описывал один из приступов меланхолии у Левитана:
«С беднягой творится что-то недоброе. Психоз какой-то начинается… В конце апреля вернулся откуда-то… Хотел вешаться… Взял я его с собой на дачу и теперь прогуливаю… Словно бы легче стало».
Надо заметить, Исаак Ильич, когда его одолевала депрессия, предпринимал всевозможные попытки самоуничтожиться. И он не только «хотел вешаться». Чаще его одолевало желание выстрелить в себя из пистолета. Причем художник несколько раз это делал! Об одном таком случае он сообщил в письме врачу и коллекционеру Алексею Ланговому:
«Вам я могу, как своему доктору и доброму знакомому, сказать всю правду. Знаю, что это дальше не пойдет. Меланхолия дошла у меня до того, что я стрелялся. Остался жив, но вот уже месяц, как доктор ездит ко мне промывать рану и ставить тампоны».
Впрочем, почти все попытки самоубийства, по мнению окружающих, носили «театральный характер». Поэтому заканчивались не смертью, а ранением. Залечив которое, Левитан возвращался в бодрое расположение духа, начинал пачками выдавать шедевры, волочился за дамами и принимал участие в пирушках.
Он мог бы, наверное, долго уживаться со своим психозом, если бы не слабое сердце. В марте 1897 года Чехов отметил в одном из своих писем близким: «Выслушивал Левитана. Дело плохо. Сердце у него не стучит, а дует. Вместо звука тук-тук слышится пф-тук…» Художника лечили, возили по курортам. И сердце его билось еще три года. Он умер в 1900-м, не дотянув нескольких дней до своего 40-летия.
• Великий итальянский живописец эпохи Возрождения Микеланджело предположительно был аутистом. У него была легкая форма недуга – синдром Аспергера. Современники описывали его, как человека очень странного, замкнутого, сосредоточенного на собственном внутреннем мире.
• Иероним Босх фигурирует во многих учебниках психиатрии. О нем пишут так: «Своеобразие Босха как художника обусловлено его психическим заболеванием, а именно – шизофренией».
• Винсент Ван Гог известен не только своими шедеврами, но и тем, что однажды в припадке безумия отрезал себе ухо. Голландский живописец не раз попадал в психиатрические клиники. Но точный диагноз ему при жизни установить не смогли, а потому и помочь не сумели. После выписки из очередной больницы Ван Гог застрелился. Современные психиатры считают, что его мучили эпилепсия и маниакально-депрессивный психоз.
• Сальвадор Дали сам открыто признавал за собой паранойю – психическое заболевание, которое сопровождается тяжелыми бредовыми переживаниями. Психиатры считают, что также он был невротиком с пышным букетом пограничных расстройств личности, в том числе сексуального плана.