«Боря совсем плох!» – эту фразу все чаще и чаще повторяют в звездной тусовке.
Ходят слухи, что дни Бориса Моисеева уже чуть ли не сочтены. И в последнее время он лежит дома одинокий, больной и всеми брошенный…
Моисеева не видно давно. Знакомые возводят ввысь глаза и пытаются сообразить, когда же он последний раз выходил в люди… Два года назад был на похоронах Иосифа Кобзона. Год назад Борю видели в театре у Надежды Бабкиной – он участвовал в «звездной» акции, продавал билеты. Со своей ролью Моисеев справлялся неплохо, но ходить без посторонней помощи не мог, говорить почти тоже…
После того раза Борис, которому сейчас 66 лет, больше в свет не выходил. Директор его отбивался от любопытных: мол, все у певца нормально, просто стал домоседом. А по осени пошли разговоры: с Моисеевым совсем беда. И помочь ему некому – ни жены, ни детей-внуков. Да и пенсия нищенская, все на лекарства уходит…
Все несчастья Бориса Моисеева начались 10 лет назад. Тогда он получил первый тяжелый ишемический инсульт. Кома и два месяца паралича не прошли даром. Борис потратил миллионы на реабилитацию, но до конца ее так и не довел: опять вышел на сцену, снова взвалил на себя концерты, гастроли, непомерные физические и эмоциональные нагрузки. Доктора умоляли остановиться, грозили осложнениями, но окружение артиста подбадривало: давай, ты сможешь, не раскисай, работай!
Через пять лет Моисеева шарахнул второй инсульт. И справиться с ним он уже не смог.
Вязкая речь, подволакивающаяся нога, непослушные руки. Растерянный вид, одутловатое лицо. Горы таблеток, длинные списки процедур и телефонов врачей. Одна болячка тянула за собой другую. Казалось, вот-вот будет улучшение – ну смог же и на велосипеде прокатиться, и на премьеру к друзьям сходить. Но наступал следующий день и – снова откат назад. Узнать в этом резко постаревшем человеке эпатажного артиста было сложно. Боря стал затворником, редко выбирался из дома. А теперь и вовсе пропал. Судачат, что к постинсультным проблемам добавилась еще и онкология.
– Он лежачий, – вздыхает его давняя подруга, бизнесвумен Ляна Фридман. – Но, слава Богу, до туалета и ванны доходит. Я общаюсь с его помощником, постоянно спрашиваю о его здоровье. В настоящее время Борис действительно плохо себя чувствует…
Андрей Разин тоже переживает за старого друга.
Говорит: еще в начале лета удалось вывести Бориса в кафе, душевно посидели. А теперь общение затруднено, с памятью у Моисеева совсем беда.
– Боря не всегда понимает, кто ему звонит. Он не помнит людей, не помнит события. Многие артисты и хотели бы опять с Борей посмеяться, пообщаться, воспринимают его, как и раньше. Но, например, меня и нашу историю он с трудом вспомнил…
У Моисеева есть два родных брата, но один живет в Литве, другой в Канаде. Отношения со старшим давно разладились, да и со средним братом Борис общался нечасто. А уж с их детьми, своими племянниками, и вовсе толком не знаком. Так что вся надежда только на поддержку коллег и друзей.
Алла Пугачева, испуганная слухами, что Моисеев чуть ли не при смерти, предложила ему любую помощь – финансовую, моральную. Да хоть котлетки готова сама ему парные делать и с ложечки кормить, если надо. Все знают, Алла своих не бросает. Но, к ее удивлению, Борис поблагодарил и от помощи отказался.
Поклонники и журналисты обрывают телефон директора Моисеева Сергея Гороха. Просят: дайте информацию о состоянии здоровья артиста, не можете предъявить его живьем, так хоть фотографию свежую опубликуйте!.. В конце концов Моисеев решил всех успокоить и сам вышел на связь:
– Я уже давно не артист, а пенсионер, который хочет покоя, – медленно, чуть ли не по слогам, сказал Борис Михайлович. – Мне нет нужды постоянно демонстрировать себя. Садиться на шпагаты и выкладывать в сеть. Живу обычной жизнью. Недавно занимался зубами, подлечил. В банк ходил по делам, требовалось личное присутствие. Чувствую себя нормально: ем, сплю, гуляю, читаю, смотрю телевизор. Не волнуйтесь!
Сергей Горох уверяет: Борис не один. И финансовых проблем никаких нет.
– У него не так много трат – в дорогих вещах нет необходимости, как и в каких-то предметах роскоши, – поясняет директор. – Живет достойно, ни у кого ни разу денег не занимал.
Пенсия у Моисеева, как у заслуженного артиста,около 50 тысяч рублей в месяц, есть авторские отчисления за песни, которые крутят по радио. Хватает не только на еду и врачей, но и на помощников – трижды в неделю к Борису приходит горничная, есть еще сиделка, которая за ним ухаживает и готовит. Так что быт налажен.
А вот что со здоровьем – тайна за семью печатями. Друзья объясняют: Боря не хочет выглядеть жалким, беспомощным и немощным, поэтому и не рассказывает, что с ним. Он не из тех, кто будет уходить из жизни в «прямом эфире». Да и вообще – здоровый оптимизм не позволяет ему думать о плохом.
– Как-то в Париже местная прорицательница сказала, что я умру в 86 лет, – еще недавно говорил Моисеев. – Так что если спрашивают про самочувствие, то отвечаю: не дождетесь!
Фото И. Попельнюхова,