Потеря самых близких, конечно же, не проходит без следа. Гибель старшего сына перевернула жизнь Дмитрия Певцова кардинально.
Многие знакомые теперь его не узнают. А Ольга Дроздова умоляет мужа поменьше рассказывать всем о том, что же теперь для него является самым главным…
Только сейчас актер нашел в себе силы заговорить о том, как пережил смерть Даниила. Спустя пять лет после того, как оборвалась жизнь 22-летнего парня. Тогда боль от потери была невыносимо острой еще и потому, что большую часть такой недолгой жизни сына его не было с ним рядом…
Даня был рожден в первом гражданском браке Певцова. Роман с его мамой Ларисой Бажо, сокурсницей по театральному училищу, оказался недолгим. Дмитрий был уверен, что ребенок не от него. И только когда рядом появилась его нынешняя жена Ольга Дроздова, ситуация изменилась.
– Ольга поставила мне условие: чтобы я начал общаться со своим сыном Даниилом. По молодости я его не признавал, считал, что не имею к нему никакого отношения, и пусть этот ребенок где-то там существует. Это один из моих больших грехов, – корит он себя теперь. – Ольга все это изменила. Я понимал, что мне нужна эта женщина и у меня нет другого выхода.
В итоге я сына признал, дал свою фамилию, мы с ним очень хорошо общались и даже снимались в нескольких фильмах вместе, у нас появилась масса общих тем для разговоров.
Ольга вообще к Дане относилась по-матерински. А вот наш сын Елисей Данечку почти не помнит, ему было всего пять лет, когда брата не стало.
Даниил погиб чудовищно нелепо и абсолютно случайно. Был на вечеринке одноклассников, сидел на перилах балкона, покачнулся и полетел вниз. Получил перелом основания черепа. Через несколько дней, не приходя в сознание, скончался в больнице. Горю Певцова не было предела.
– Он взлетел как светлый ангел… Меня мучил вопрос, почему так мало – 22 года? Ладно, я получил за свои грехи – вот так. Но он? А потом я понял смысл существования Дани для меня. Он для меня открыл двери в храм, он меня своим уходом поставил перед этими дверьми. Этот смысл для меня архиважен. Для меня открылся другой мир. А ведь этот мир как-то для меня стал угасать после ухода Дани…
Дмитрий стал глубоко верующим человеком. Нашел себе духовника, стал объезжать монастыри, выстаивать долгие службы, учить молитвы. Написал публичное покаянное письмо всем, кого мог обидеть даже случайно.
– Наступил момент, когда я понял, что нельзя не только дурно поступать по отношению к кому-то, но сам гнев — никому не видимый, даже на уровне мысли — уже грех, – говорит артист. – Православие – единственная христианская конфессия, суть которой в том, что человек должен работать над собой ежечасно. Одной веры в Бога недостаточно.
Теперь он не расстается с четками и в каждом интервью цитирует Писание. Многих это раздражает. Кого-то удивляет его истовая вера, кому-то она кажется слишком показушной или фанатично нездоровой.
– Жена моя советует поменьше о своей вере распространяться, – вздыхает Певцов. – Я благодарен Ольге за поддержку. Сейчас мы можем поговорить с ней не только о работе или семейных заботах, но у нас общая духовная жизнь: мы оба читаем Евангелие, вместе молимся, читаем святоотеческую литературу, и это еще больше связывает нас.
Теперь каждые выходные семью Певцова в полном составе можно встретить в Сретенском монастыре в центре Москвы. На службу, которая начинается в семь утра в воскресенье, Ольга и Дмитрий всегда берут с собой 10-летнего Елисея.
– Он спокойно выстаивает литургию, исповедуется, причащается, – гордится Певцов. – Сам удивляюсь – он находит в храме свой смысл, и ему нетрудно рано утром в воскресенье быть в церкви.
Мальчика родители растят по христианским заповедям. Повторяют: «Самое главное – чтобы у него была добрая душа». А уж какая у него будет профессия, чем станет заниматься – дело второстепенное.
– Очень важно духовное воспитание. Мы с Елисеем читаем детскую Библию, разговариваем на духовные темы, – рассказывает актер. – Ему совершенно четко нужно дать понять: все, что с ним происходит, особенно плохое, зависит от того, каков он сам. Если тебя обидели или оскорбили, ищи причину в себе.
Елисею родители часто рассказывают о старшем, так нелепо погибшем брате. Невыносимая боль Дмитрия уже отпустила, осталась лишь светлая грусть:
– Наша любовь к близким всегда в какой-то степени эгоистична: мы любим не только человека, но и свою любовь к нему, таким образом как бы присваивая этого близкого. И когда теряем его, получается, что у нас самих отняли что-то, от нас оторвали что-то необычайно дорогое и наше! И вот тогда начинаются все неправильные вопросы... Но надо учиться отпускать Богом данное – он дал, он же это у нас и забирает. Даня сделал все здесь, на земле. Не надо грустить. На все воля божья…