Талантливый певец и композитор Евгений Мартынов ушел из жизни очень рано, всего в 42 года.
Его нашли мертвым в подъезде, официальная причина смерти – острая сердечная недостаточность. Но есть немало фактов, которые заставляют усомниться в диагнозе. Например, то, что у Мартынова, как говорит его брат Юрий, вообще никогда не было проблем с сердцем…
– Юрий, за три года до смерти вашего брата перестали показывать по телевизору. В чем причина?
– С наступлением перестройки народ постепенно стал поворачиваться на Запад. Свое родное, настоящее русское пение стало уже вроде как не модным, в том числе и песни Мартынова. Для брата это был серьезный удар. Он не понимал, что происходит. Его приглашают на съемку, он выступает, обзванивает родителей, чтобы они во столько-то включали телевизор – а передача выходит без него, Мартынова вырезали!
Я понимаю редакторов: концерт идет три часа, а надо сделать полтора – кого-то надо вырезать. И на протяжении лет трех этим «кто-то» был Женя. Якобы его песни приелись. А новые – не вписывались в ту моду. Настоящее песенное искусство, которое всегда старался нести Женя, стало никому не нужно. И это, конечно, било по психике, по нервам.
– Он болезненно воспринимал такие случаи?
– Да, конечно. Мог взять телефон и бросить его в телевизор. Или выпить залпом бутылку коньяка. Каждый творческий человек такое тяжело переносит. А когда одно накладывается на другое, то должен быть выход. И Женя периодически впадал в стрессы…
– Стресс – это нервное заболевание. Евгений обращался к врачам или справлялся сам?
– Сначала перемены в Жене заметили близкие. У него стало резко меняться настроение. То он веселый, душа компании, сыплет анекдотами – то есть обычный. А потом – раз, и резко становился каким-то понурым. Потом начались другие проблемы – Женя перестал спать по ночам. Вот тогда уже попросил о медицинской помощи. Я отвел его в госпиталь МВД к знакомым врачам, брат согласился пройти полное обследование.
– Какой диагноз поставили врачи?
– Они не нашли у него никаких проблем с сердцем. Но вот у невролога были к брату вопросы. Он выписал ему сильные успокоительные, транквилизаторы. Велел принимать не чаще одного раза в день, и только в крайнем случае. Категорически запретил мешать их с алкоголем.
Но Женя стал их пить практически постоянно и, что уж говорить, пренебрегая запретом мешать со спиртным. Сколько раз ему говорил: «Ты что, хочешь заделаться наркоманом?» А он в ответ жаловался, что таблетки его уже не берут. Нервная система привыкла.
– От психических срывов чаще всего страдают близкие. Как жена переносила перемены в его характере?
– Я думаю, что Эля (Эвелина Мартынова. – Ред.) просто растерялась. Она младше Жени на 12 лет, они познакомились, когда ей едва исполнилось 17. Брат сразу окружил Элю роскошью, немыслимой для советского времени – заграничные наряды, четырехкомнатная квартира, рестораны.
Но надо быть готовой и к изнанке «звездной» жизни. И это при том, что Женя ни разу ей не изменил! Но творческие люди – ранимы. Когда начались срывы, Эля не знала, что делать. Пыталась вернуть прежнего мужа быстро. А так не бывает, с артистами нужно нянчиться.
Помню, прихожу к ним домой и вижу, что Женя, почти голый, лежит в коридоре и стонет. Весь в каких-то пятнах. Спрашиваю: что происходит с братом? Эля ответила, что Женя приехал с какого-то банкета выпивши, и, чтобы он в таком состоянии «не ходил над душой» и не жаловался, она дала ему димедрол.
То есть получилась такая убойная, полунаркотическая смесь. Я тут же хватаю брата в охапку и везу в клинику. На всю жизнь запомнил слова врача: «Что же вы совсем своего Евгения не бережете?»
– Эля была близка к музыкальной среде? Она понимала переживания мужа?
– Женя познакомился с Элей на концерте в Киеве. Она с подругой зашла за кулисы к другому музыканту, а Женя как раз «удачно» стоял рядом. Он только что впервые спел свою «Аленушку», зал ее хорошо принял – а тут сразу за кулисами стоит такая хорошенькая девочка. Ну и он влюбился.
Однако разница была не только в возрасте, но и в социальном статусе. Мартынов в то время был самый популярный артист. Это судя по гонорарам, которые приходили от авторского общества – в 1975-1978 годах Женя был абсолютным чемпионом.
Эля тогда училась в Киевском музыкальном училище, но дальше учебы у нее не пошло. После свадьбы ее работой стало – тратить мужнины деньги.
– А сколько Мартынов зарабатывал?
– Популярная песня приносила композитору до пяти тысяч в месяц. А у Жени таких песен было несколько – вот и считайте. Когда брат решил жениться, некоторые друзья его отговаривали. Алчный интерес какой-то просматривался.
Помню слова его старшего друга, поэта Андрея Дементьева, что жениться на молоденьких не стоит. Правда, Дементьев и сам потом женился на девушке намного младше себя, но тогда он был прав. Крепкого тыла, какой должна быть семья, на мой взгляд, у брата в трудную минуту не оказалось.
– С Андреем Дементьевым Мартынов написал самые яркие свои хиты – «Лебединая верность», «Аленушка». Но вскоре творческий союз распался. Что произошло?
– Тогда каждую песню приходилось пробивать. Все свои хиты – «Лебединая верность», «Аленушка» – Дементьев и Мартынов пробивали вместе: отдувались на худсоветах, ходили по редакциям Центрального телевидения. Но со временем Андрей растерял азарт. Он ударился в быт, начал строить дачу.
На худсоветах Жене приходилось отвечать за двоих – и за композитора, и за автора стихов. Но проблема в том, что к музыке у чиновников вопросов не было. А вот из-за огрехов в стихах песню не пропускали в эфир. И что сделает Женя? Он передает критику Дементьеву, тот ругается на «глупых чиновиков». А толку-то нет, песня в эфир не идет.
И однажды Женя не выдержал. Он договорился о встрече с самим Лапиным (председателем Гостелерадио), а Дементьев не пришел. Брат сильно тогда психанул. Со слезами и матерной руганью бросил телефон на пол, вышел из дома и напился в ресторане. После этого случая контактов с Дементьевым больше не было.
– В этом союзе был еще один значимый участник – София Ротару. Почему она перестала исполнять песни Мартынова?
– София должна была исполнять Женину песню «Заклятье». Но получилось так, что брат одновременно предложил ее и Надежде Чепраге, а та возьми и спой ее быстрее Ротару.
София тогда заявила, что песен с чужого голоса она не поет. И это означало разрыв – Женя вроде как ей творчески изменил. Хотя Мартынов никогда не писал песен под конкретного исполнителя. Он предлагал всем. У кого лучше получится, тот пусть и поет.
– Кто дружил с Мартыновым в последние годы?
– Знаменитые друзья, которых он поил и кормил в ресторанах и кому одалживал деньги, как-то быстро растворились. До последних дней с Женей был только один редактор из популярного журнала – вот, пожалуй, и все.
– Так какие же обстоятельства смерти Евгения заставляют вас усомниться в поставленном диагнозе?
– Никто не проводил следствия, даже дела не завели. Но нестыковок очень много. Известно, что накануне смерти Женя попросил двух местных шоферов починить ему машину. Они согласились за две бутылки водки. Их распили на троих. Но как? Из одного стакана или из трех? Никто не выяснял.
Когда Жене стало плохо, шоферы занесли его в лифт. Что было в лифте? Его никто не осматривал – на кровь, волосы, следы борьбы.
Следующий настораживающий факт: первой на место трагедии приехала милиция. Не дожидаясь скорой, они вызвали врача из ближайшей поликлиники. Она оказалась детской. Врач сделал укол. Но какой? Ампулу, шприц никто не искал. Куда они делись?..
Это же самые элементарные вопросы. И врач этот детский почему-то сразу исчезла. Нестыковок много. Однако проще свалить на сердечную недостаточность.
– Делались ли какие-нибудь посмертные анализы?
– Да, я заказал анализы на некоторые яды. Нашли повышенное содержание ядохимикатов алкогольного происхождения. То есть понятно, что алкоголь был суррогатный. Стал ли он причиной смерти? Возможно. Но анализ показал еще и следы нашатырного спирта в крови. Он мог вызвать отек неба, отек слизистой носа…
– А откуда в крови мог взяться нашатырь? Этот препарат ведь не принимают внутрь.
– У каждой передвижной милицейской группы есть с собой нашатырь. Но они не дают его нюхать пострадавшему, а просто плещут в нос. Так было и с Женей. Они его буквально залили. Когда я получал одежду из морга, от нее несло нашатырем. Понятно, что он попал на слизистые и мог вызвать отек.
– С женой брата и племянником вы общаетесь?
– Нет, они почти сразу откололись. Эля вскоре вышла замуж за Жениного знакомого и уехала с ним в Испанию.
– Пошел ли по стопам отца его сын Сергей?
– Насколько я знаю, он продает испанскую мебель. Знакомый как-то встретил его на выставке в Москве. Ни Сергей, ни Эля сейчас в Москве не появляются, не приходят даже на могилу. Хотя помощь мне очень нужна. Я приезжаю на Кунцевское кладбище каждые выходные. Убираю засохшие цветы, освобождаю место для новых. Они никогда не переводятся на могиле брата…