Тамара Семина в ужасе от того, как ей сделали ремонт в телешоу
В прошлом году народная артистка России Тамара Семина отметила юбилей. А сегодня шутит, что «восемь» и «ноль» – это, в общем-то, совсем не страшно, а уж «восемь» и «один» – тем более: ведь можно единичку поставить вперед – и тебе опять 18! Вот никогда не унывает Семина, всегда полна оптимизма. Хотя повод для плохого настроения имеется…
– Тамара Петровна, как вы пережили период самоизоляции?
– Спокойно. Как на фронте – выполняй, что приказано. Не подводи врачей, друзей, близких. Ведь вся страна помогала друг другу. Пожалуй, во время войны была такая же сплоченность. Молодые стали заботиться о пожилых, ребята становились волонтерами – порой помощь приходила, откуда и не ждали. Все стали добрее, внимательнее друг к другу. Дай Бог, чтобы это никуда не уходило.
Конечно, обидно, что карантин «съел» работу, до сих пор ничего не снимается. Сейчас потихонечку будут оживать спектакли. Все-таки хочется работать, чтобы с радостной усталостью возвращаться домой. Только вот после ремонта, который мне сделали, домой идти не очень хочется…
– А что случилось?
– Уже столько времени прошло, а квартира так и осталась чужой. Такая неприятность. Да что там говорить – меня просто обворовали. Даже настольный вентилятор взяли. И настольные лампы, и посуду, и носильные вещи – два пальто, три японских платья вечерних, обувь, сапоги... Не знаю, к кому обратиться. Все поломано, розетки выдернуты. Это не квартира, а пещера какая-то! Я ее ненавижу, это так больно…
Мы договорились: они делают одну комнату, и больше ни к чему не прикасаются. Так сломали спальню к чертовой матери!.. У меня такая была квартира, ко мне приходили и говорили: «Ой, Томочка, у тебя так уютно. Заходили на пять минут, а два часа незаметно пролетели – такая аура». В большой комнате был диван раздвижной, два кресла, тоже раздвижные (это если родственники приезжали), аквариум на 200 литров, стена-библиотека, телевизор. Все разобрали. И зеркало, которое как бы увеличивает объем квартиры. Все разрушено!.. Вот завожусь, как только эта тема начинается. Я ненавижу эту квартиру! Когда телевидение снимало, как вхожу после ремонта, у меня на глазах слезы были. Только не радости… Конечно, постараюсь все восстановить…
– Эта квартира вам дорога еще и потому, что все в ней напоминало о муже?
– Конечно! Это самая любимая наша квартира. Мы же поженились еще студентами, на втором курсе. У Володиных родителей была коммунальная квартира – где там жить? Так мы все время снимали комнатенки, болтались по Москве. И вот однажды Марк Бернес приходит в Театр киноактера, где я работала, и спрашивает: «Как там моя любимица Томочка Семина поживает?» «Ну как, – говорят ему. – Столько у нее картин, всеми любима. А своего угла нет, снимают с мужем комнатки». «Как так?!» – удивился Бернес.
Через пару дней Марк Наумович мне звонит и говорит: «Значит так, запомните, я на диете. Скоро будет новоселье, я ем то-то, то-то и то-то…» Все это он мне сообщил и сказал, что через столько-то дней мы получим ордер на квартиру. Дальше Бернес попадает в больницу, оттуда уже не выходит. И руководство, вместо того, чтобы нам с Володькой дать двухкомнатную квартиру, выделяет комнату в «трешке». С одной стороны – семья из трех человек, с другой – старушка. Так мы прожили пять лет… Помню, как-то дедушка мой любимый, Василий Филиппович Колечкин, баламут и красавец невероятный, с теткой Павлиной к нам в гости заехал. Я была у него любимой внучкой. А у меня даже стол большой негде поставить! Накрыла маленький. Поставила графинчик красивый, к нему маленькие стопочки. А дедушка говорит: «У тебя что, стола нормального нет?» – «Нет, дедушка». – «Как же вы живете?!»
Потом «Мосфильм» дал двухкомнатную квартиру черт знает где – Бескудниковский бульвар. Короче, мы с Володей хлебнули эту квартирную историю. И только в 1977 году я в первый раз в жизни пошла в дирекцию «Мосфильма». Говорю: «Я встаю в 6 утра, прихожу домой в половине второго ночи. У меня захлест двух картин: «Трактир на Пятницкой» и «А у нас была тишина».
Мне ни метража, ничего не надо – только чтобы квартира была между студией Горького, Театром киноактера и «Мосфильмом». Они сказали, что есть квартира на Трифоновской, там знаменитое студенческое общежитие, его еще называли Дом свиданий. Туда мы и въехали.
– У вас был один муж всю жизнь. Как так получилось?
– Да моему Володе надо было большой памятник поставить при жизни! Он старался, чтобы я дома отдыхала, мне в работе помогал. Постоянно с ним советовалась, мы вместе репетировали все любовные сцены. То есть на площадку я приходила уже готовенькая. Он ведь не только актер, но и режиссер. И большой мой друг и коллега. Вообще, Володя – грандиозный человек был.
– У вас с мужем не было детей. Но, говорят, вы хотели усыновить ребенка. Это правда?
– Да, это было на съемках фильма «Матерь человеческая». Там снимались дети, и они на второй день уже стали меня мамой звать. А один мальчик был совсем крохотный – его какая-то девчонка 18-летняя родила и сдала. Этот малыш стал самым лучшим для меня. Ну, думаю, я из него человека сделаю. А эта девчонка передумала и забрала мальчика. Потом, помню, вся группа гадала: счастливо ли сложилась его судьба.
– А ваша судьба, как считаете, счастливо сложилась?
– Конечно. Только мужа нет уже 15 лет… И все равно он здесь, рядышком со мной. И разговариваем мы с ним, и беседуем, и помогает он, когда лихо. А как же иначе? Его место в моем сердце навсегда…
Фото А.Ломохова